Подпишись

Не бери на себя то, что тяжко нести

По поводу одиночек – тут может быть много разных мнений – нужно или не нужно преодолевать трудности вместе. Или в одиночку – более героично и честно

В продолжение:

Утром пришел Одинокий Волк. Было рано, совсем рано, он шел всю ночь. Почему он не дождался утра? Он свел Красную Шапочку вниз, и вполне логично было, что он останется отдохнуть, а ранним утром пойдет. Логично и безопасно. Мне ничего неизвестно о его мотивах. Насколько я знаю, остальным членам оставшейся наверху группы – тоже. Поэтому остается строить предположения.

Наш проводник Отец Детей ждал их около монастыря (мы об этом узнали, уже спустившись). Он получил СМС и дежурил. Но они не встретились, что понятно. Расстояния там большие, телефонов у спускавшихся не было.

Потом проводник говорил нам и писал в ФБ «Я остановил бы его! Пониматься ночью опасно, особенно по леднику, особенно уставшим». Но повернулось иначе – Волк спустился и, практически не отдохнув, пошел назад. Он подверг себя очень большой опасности – тут, при подходе к леднику и дальше всюду висят знаки наподобие дорожных. На них – схематичное изображение человека, который срывается с вершины и надпись: «Казбек не любит одиночек». Это не только о самой вершине – это обо всем Пути к ней.

По поводу одиночек – тут может быть много разных мнений – нужно или не нужно преодолевать трудности вместе. Или в одиночку – более героично и честно. Нет одного для всех ответа на этот вопрос, бывают разные ситуации. Насчет риска – да, одиночка рискует больше. Насчет оправданности риска – одиночка тоже решает САМ. И, да, есть части пути (в глобальном смысле – жизненного пути), которые человек может и должен преодолеть сам, ему попутчики будут только мешать и отвлекать от поисков Смысла. Поэтому Одинокий Волк (недаром ему было дано такое имя, с которым он согласился) выбрал то, что выбрал.

Не бери на себя то, что тяжко нести

Когда он шел, его сопровождал дождь, затрудняя путь, делая дорогу скользкой. Реки разлились, через них было сложно (опасно!) переправляться. Когда он подошел к Леднику, дождь припустил не на шутку, Волк решил спрятаться в пещере  подо льдом и переждать непогоду. Но почва там была зыбкой, ноги начало засасывать в жидкую грязь. Он пошел дальше – по Леднику вверх. И тут его ждала настоящая засада. Погас фонарик – батарейки сели. Нечего сказать, удачный момент выбрали! Небо было в тучах – по-прежнему лил дождь. И в этих условиях найти тропу наверх, которая вела к метеостанции – к теплу, людям, жизни было практически нереально. Ее не было видно!

Ситуация осложнялась тем, что при подходе к горе трещины в Леднике из маленьких превращались в огромные. Туда трактор мог бы провалиться, не то, что человек! И так глубоко, что не нашли бы. Не знаю, насколько сот метров Ледник идет вниз. Там, в его глубине несутся реки, которые безжалостно размелют живое тело, если оступиться… Наверное, он все это осознавал. Или нет. Не знаю. В момент опасности она не всегда ощущает как реальная – скорее постфактум доходит, чем могло кончиться. «Я начал молиться – рассказывал он, - И сразу, но совсем ненадолго из-за туч вышла луна. Я увидел тропу».

Одинокий Волк пришел на метеостанцию на рассвете, его отпоили чаем в комнате проводников, где всегда было тепло и горел свет. Было светло уже, когда он зашел к нам, вкратце поведал о том, то с ним было, и лег спать. Скорее, рухнул…

Все всех обсуждают… Это я к тому, что мы, оставшиеся, конечно же, говорили об Одиноком Волке и Красной Шапочке еще до того, как он вернулся. Приватность невозможно сохранить в условиях похода, когда разговор в палатке слышен во всех окрестных. И плевать, что это нас не касается, это не наше дело и т.д, и т.п. Мы варились в одном котле, это было нашим делом, что случится с теми, кто вышел с нами. Реальность то, что ничто нельзя скрыть, реальность то, что люди всегда будут иметь то мнение, которое они хотят иметь. Они сделают свои выводы из наших поступков и с этим ничего не поделаешь. Даже если наши мотивы, последствия поступков, их интерпретация и их выводы из всего этого не будут совпадать. Когда-то давно я это поняла и перестала париться, что обо мне и моих действиях думают окружающие. Одновременно я дала себе право думать о них то, что хочу и говорить об этом с другими.

Не бери на себя то, что тяжко нести

К чему это я? К нашим разговорам об этой ситуации. Одинокий Волк предложил Красной Шапочке свой Мир. В котором опасность и экстрим – любимое содержимое. Он пригласил ее, взял с собой. Не могу судить о мотивах – хотел развлечь, порадовать или вызвать восторг. Может быть – проверить, может быть (и скорее всего) – что-то иное. Ей это не пошло. Совсем! И можно понять, потому что стрёмный Мир у Одинокого Волка, не каждый его выдержит, особенно если в первый раз в палатке, в первый раз тяжелый рюкзак на плечи. Да и высота добавляет в это блюдо перца. Горняшка, это не шутки. Какой-то тяжкий кастинг, если это кастинг. Это всё – про нее. А про него? Взял девушку с собой – взял ответственность за то, как ей будет, за то, чтобы она была здорова и в безопасности – (о том позаботился), но как получилось – за счет себя. «Не бери на себя то, что тяжко нести» - мудрые слова. А если тяжко – так лучше в одиночку, путь по темноте и по Леднику через трещины. Пока так… Такой этап. Хорошая новость в том, что теперь, по крайней мере, понятно, что кому нужно, и можно не тратить времени своей жизни (дорогого!), чтобы долго это выяснять.

Хаос рулит. То, что для вас является Хаосом, для других – порядок. Они могут предложить вам свой Мир, и он для вас непонятен, непредсказуем – страшен. У вас есть выбор – устроиться в этом Мире, или уйти из него. Любой выбор правилен. Однако, не со всеми вам по дороге. Человек, отмеченный Хаосом, для вас – вызов. Вы берете перчатку или уходите в сторону. Так расходятся пути. Или сходятся. Аминь.

День, который начался возвращением Одинокого Волка, не был особенным. Мы никуда не двинулись – погода мешала. Залегли на станции – ели, спали, беседовали. Отживали хвосты событий. Так было почти до вечера. А потом мы начал готовиться.

Проводник, который мог повести нас вверх, нарисовался вчера. И теперь все зависело только от погоды. Прогноз был благоприятным, но это ничего не значило, потому что пока был то туман, то дождь, то сильный ветер. Проводника звали Бако, и он внушал доверие.

Грузинский проводник Бако был то что надо! Без лишней суеты, без нарочитой харизмы – он был спокоен и тверд. О себе он мне сказал, что это его основное занятие с того момента как он первый раз поднялся на Казбек. Он тогда понял что да, это то что он хочет делать для других. И говорил об этом спокойно, безэмоционально, между прочим. Как о само собой разумеющимся. Я поняла – да с ним можно восходить и ни на что более не отвлекаться. Этот человек знает своё дело.

Где-то после обеда Сахис предложила ему провести  с нами ледовые занятия. Вчера мы наблюдали за тем, как тренируется другая группа. Внимательно и завистливо смотрели, стоя возле снежника, старались запомнить. Потому что могло сложиться так, что нас никто тренировать бы не взялся. Но одно посмотреть, другое – почувствовать телом. Как ходить траверсом в кошках, как не запутаться с веревкой, как зарубаться ледорубом. Куча тонкостей и нюансов.

Особенно меня поразило то, что при падении кошками тормозить нельзя (хотя они, шипастые, вроде бы для этого и предназначены). Потому что тогда инерция падения и гравитация развернут вниз головой. Ноги нужно поднимать и зарубаться (тормозить) ледорубом. Да еще существует опасность поранить себя этими самыми кошками, да еще… еще столько всего, что, на мой взгляд, тут пару часов занятий – никакого толку. Результат стремится к нулю, хотя это лучше, чем ничего. Проводник украинской группы Макс гонял своих, а мы, сиротки, стояли рядом.  Позже мы еще не раз пересекались с ними, уже на спуске.

Не бери на себя то, что тяжко нести

Так вот, вечером, когда немного распогодилось, Бако повел нас на снежник. Мы оделись тепло и непромокаемо, он остался в шортах. Занятие длилось часа пол. Не больше. У меня создалось впечатление, что это было что-то типа «Хотите занятие – вот вам занятие. На самом деле толку в нем мало». Мало, согласна, это показало восхождение, там не было ни времени ни возможности думать, как переступать через веревку и с какой стороны она должна быть. Ноги шли, тело двигалось, и как-то все складывалось. «Бако, а как правильно падать?» - спросил кто-то из нас, когда проводник объявил, что тренировка закончена. «Вы не будете падать!» - уверенно объявил он. Вызвал наш бурный восторг – раз он обещает, значит так и будет! Конечно же, мы понимали, что всякое возможно, и падения наши не от него зависят, а от того, как кому повезет, но его решимость подкупала. И хотелось по-детски верить в то, что он знает, о чем говорит.

Девушки шумели и щебетали как наложницы гарема из кинофильма  «Белое солнца пустыни»
- Проводник сказал, мы не будем падать! – они эхом вторили друг другу и заливались смехом от несуразности, казалось бы, этой декларативной мысли.  Этот было созвучно  «Господин сказал, что я буду его любимой женой!» Мы смеялись от того, что послание воспринималось двояко: то ли нас, нельзя так быстро научить пользоваться ледорубом при срыве, толи у нас такой классный проводник, что он как Бог,  опцию «падение» в нас просто отключает. То ли и то и другое одновременно! Но мысль нам понравилась!

Он производил впечатление человека, который во всей этой жизни здесь, в восхождениях на Казбек и возне с новичками ничего сверхъестественного не видит – такова его обыденная, повседневная жизнь. Что-то типа того, как для меня, например, перейти улицу. Не стану же я кудахтать по поводу такого простого дела! И тем, кто улицу и машины видит в первый раз, тоже скажу: «Что тут сложного? Смотри по сторонам и не лезь под колеса».

При этом Бако был не из тех, кто любит страшилки и пугалки, и это мне нравилось – с ним было легко решиться на подвиги, потому что он сам это подвигам вовсе не считал и не нагнетал вокруг события избыточного напряжения. Я потом долго вспоминала и смеялась над историей, рассказанной им между делом: «Однажды мы с моим другом пили всю ночь, а потом утром решили залезть вон на тот склон, и махнул рукой за ледник, где поднималась отвесная стена, покрытая слежавшимся, никогда не тающим снегом, – За 4 часа залезли…» «Как?!» «Два ледоруба, кошки…» Конечно же, никакой страховки, а лететь в случае срыва – метров 200! (примерно шесть 9-этажек). И тут уместно вставить «повторять не рекомендуется – опасно для жизни». Да, наверное, это вряд ли кому-то в голову пришло бы – только безбашенным местным, коим закон не писан.

Не бери на себя то, что тяжко нести

Та самая скала напротив лагеря, о которой говорил проводник

Из этого понятно, что главное требование к проводнику – чтоб внушал доверие – было выполнено. И да не покажется из моих слов, что он относился безответственно к нашему возможному предприятию. Он внимательно осмотрел наше снаряжение, обувь. Спросил, у всех ли есть фонарики и очки, перчатки (две пары как минимум). Помог Сверхновой Звезде найти более подходящие ботинки, и, как потом выяснилось, бесплатно для нее. То есть, была достаточная  необходимая мера предусмотрительности и заботы о группе.

После тренировки мы отправились собираться, и тут все было очень серьезно и ответственно – из рюкзаков выложили все вещи, оставив там пуховики, перчатки, немного воды. Рюкзак нужен, потому что защищает спину от ветра, с ним идти легче. И одеться нужно было тщательно, все продумать и приготовить, чтобы быстро собраться, когда разбудят.

Начать восхождение мы должны были ночью. Потому что в середине дня на Казбеке обычно начинается непогода, а с утра все-таки более-менее ясно. Но пока, с вечера  непогода как раз была в самом разгаре – ветер завывал, крыша над нами грохотала, то ли дождь шел, то ли снег. И это было бы алиби, если бы не прекратилось. Я уже говорила, что эта ночь – единственная, когда мы могли взойти. Завтра по любому нужно вниз, потому что билеты на самолет, сидеть под Казбеком некогда.

Конечно, мы улеглись рано, часов в 7 вечера. Какой дурак может заснуть в 7 вечера? Не я, это точно. И я не спала, слушала ветер и не знала, о чем молиться – чтобы была погода, или чтобы ее не было. Мне было страшно идти вверх, и одновременно что-то сладко замирало внутри при мысли об этом. Этого «чего-то» было меньше. Потому что, если представить, что все кончится плохо, то самым ужасным будет сожаление о собственной глупости  и мысль «кой черт меня сюда понес, ведь были же знаки, были!» Я думала о возможной смерти, о возможной травме. И еще – о том, что впереди – нереальное напряжение, и зачем? Для того, чтобы поставить галочку из разряда «Тут был Вася»? Так галочка меня не интересовала, и я не Вася… А что интересовало? В том-то и сложность, то я не могла ответить на этот вопрос. И чем дальше размышляла, тем глубже «сладко замирающее что-то» уходило, так что я даже следов его не чувствовала.

Да, я, безусловно, могла сказать «Я не иду», и никто меня бы не осудил, никто не сказал «Фу». Таковы были наши правила – каждый делает то, что хочет. И я как раз из тех, кто с удовольствием и без всякого чувства вины пользуется возможностью съехать, если не интересно и не хочется. А тут я понимала, что не съеду. Хотя – парадокс: ту часть, которая НЕ хочет, боится, я видела четко, она говорила во мне ясно, ее аргументы были логичны, а чувства прозрачны. А вот ту, которая ХОЧЕТ, я сейчас не видела вообще. Это было совсем непривычно для меня.

Я успокоилась и заснула только тогда, когда поняла, что ветер сегодня не утихнет. Наверное, было часов 12.

И тут нас всех разбудил Бако. Час ночи. Приключение начиналось. 

Продолжение следует...опубликовано econet.ru

Авторы: Наталья Валицкая (курсив)Юлия Головкина (прямой текст)

P.S. И помните, всего лишь изменяя свое сознание - мы вместе изменяем мир! © econet

Источник: https://econet.ua/

Понравилась статья? Напишите свое мнение в комментариях.
Подпишитесь на наш ФБ:
, чтобы видеть ЛУЧШИЕ материалы у себя в ленте!
Комментарии (Всего: 0)

    Добавить комментарий

    Когда женщина плачет, это всегда позор для мужчины. Леонид Андреев
    Что-то интересное